Елена Кучеренко пишет о православных много и интересно. Предлагаю вашему вниманию часть статьи, в которой Елена размышляет о страхах и радости Православия.
Небесная служба исполнения наказаний
Но именно здесь, в церковной среде, я порой испытываю огромный когнитивный диссонанс. Когда вижу, как крепко в головах у отдельных (отдельных!) людей засела идея какого-то странного, унылого, депрессивного и плюс ещё какого-то «карательного» христианства. Железобетонно укоренилось, что Вера наша – это вечная скорбь. А Бог – это, в лучшем случае, самовлюблённый нарцисс, который не терпит, чтобы люди радовались чему-то, кроме него. А в худшем – палач, жестокий и бескомпромиссный.
Этот наш «Бог» не дремлет ни днём, ни ночью, а по небу с инструментами для пыток бродит.
Что там эти грешники на грешной земле делают? Ааа, пятница, а она, чревоугодница, колбасу лопает. Хрясь топором по языку! И язву тебе ещё в придачу. Пусть кашку на воде поест. И нечего дуться! Сия богоугодная еда для души дюже полезна.
Так! В соседней квартире что? Сладострастники! До субботы ещё полчаса, а они уже греховной страстью распалились. Ого, что творят! А ещё муж и жена называются. Любовники какие-то. Хрясь серпом по… Но это не важно. И вот вам ещё больной ребёнок в придачу. Чтобы совсем уж понятно стало, что постный день нарушать нельзя.
А вы там чего? Телик зырите, вместо того, чтобы молиться. «Икона зверя, рога наружу» (с). Что бы вам сделать за это? Получите-ка старческого слабоумия три кило! Нет, лучше пять!
А ты чего ржешь, как конь? Пост на дворе. О духовном надо думать. На тебе скорбей-скорбей! И вот ещё скорбей, и ещё! Скорби-скорби кругом… Уууу, страшно? И лопатой по башке ещё. А нечего ржать, смех без причины – признак дурачины!
По божественному кочану!
Нет, ну а что, не так? На Соборовании обязательно какая-нибудь старушка скажет, что между Евангелиями свечу на канон ставить нельзя – умрете. И все умрут. Почему? А по божественному кочану! И добавит доверительно, что также ожидает неминуемая смерть, если через ворота пройдёте, а не через калитку. И вообще у нас не храм – а минное поле. Чуть что не так – смерть, ад и вечные муки. А если не мгновенная смерть, то скорби.
В церкви что-то сказал не церковное – язык отсохнет. Быстро святую воду пей, может, сжалится Господь. Во время Евхаристии кашлянул? Ты в своём уме! Надо стоять и не дышать. Лучше умри, чем звук издай. И «хрясь» какая-нибудь бабулька палкой по спине. Больно? Ничего, потерпишь. Лучше на этой земле покорячиться от боли, чем на сковородке. А вообще не корячиться нельзя. Не положено.
Улыбаешься в храме? Доулыбаешься. Это потому что крест не несёшь! А без креста не спасёшься. Будет тебе крест, будет. И руки злорадно потирает.
Заплакал ребёнок в храме – ааа, бесноватый! Это потому что редко причащаете, вот Боженька в него беса и поместил. Для вашего вразумления. Часто причащаете? Ну тогда сами не причащаетесь. Причащаетесь? Тогда грешите много. А чего бы ему плакать? Здесь же благодать. Душно? Это безбожникам душно. А истинно верующим душно не бывает.
Не сметь во время службы сидеть! Почему? Рак прямой кишки будет. Ноги болят? Потому и болят. Отнял Господь ноги, а зачем они тебе, ты же все равно в храм редко ходишь! Часто ходишь? Значит – медленно!
Ногти накрасила? Так теперь на каждом ногте по сто бесов сидит. Как креститься-то? Это мне бабуля одна поведала.
В общем, «Страшную весть принёс я в твой дом, Надежда! Зови детей!» (с) Не Церковь, а фильм ужасов.
Если батюшка крестом по голове не заедет, то прихожане пришибут. А если живым повезёт уйти, то Бог все равно догонит и покарает за что-нибудь. На то Он и Бог.
А сейчас, во время чемпионата мира по футболу, интернет почитай да старушку ту с подворья послушай, так наша церковь не только самая страшная, но и самая занудная.
Моя церковь другая
Но это все не на самом деле. Это отдельные мнения. Правда, иногда очень громкие. Будь это повсеместно, меня бы уже в такой церкви не было. Да и Христа, наверное, в ней тоже не было бы.
Моя церковь – та, где уже много лет поёт душа и «хочется весь мир обнять» – это церковь, где Христос все делает не так.
Он исцелил женщину в субботу. Когда этого нельзя было делать. Он показал, что первое и главное в нашей вере – это любовь и милость, а потом уже все религиозные правила.
В моей церкви ученики Христа срывают колосья в субботу, а Он их оправдывает. Потому что, как бы ни был важен закон, для Бога человек всегда важнее.
В ней Господь говорит: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». Не потому, что Он оправдывает блуд, нет. Он же прямо сказал: «Даже смотрящий на женщину с вожделением уже есть прелюбодей в сердце своем». А потому что, осуждая грех, не наше дело забивать грешника камнями – словами, презрением, высокомерием, брезгливостью. Не наше дело рассказывать и стращать, кого Бог покарает, а кого – нет. Он сам знает.
В моей церкви Иисус говорит о слепом не «недомоленный ребёнок», а «не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии». В ней не смотрят на родителей детей-инвалидов как на великих грешников, а подхватывают крест и несут вместе с ними. Потому что «друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов». И упавшему протягивают руку.
Мой Христос берет воду из рук самарянки, у которой было пять мужей. А не гонит от себя грешника и иноверца. И она начинает что-то понимать.
В моей церкви верят не в чудодейственную силу поста, а во всесильность и милость Господа. Не в то, что в пост рождаются больные дети, а в то, что любая жизнь – великий, бесценный Божий дар. В ней Христос не изучает пристально состав продуктов и не стоит с календарём у постели супругов.
В моей церкви не разделяют «Святую Русь» на болельщиков и нет, потому что «по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». Любовь, а не разделение.
Это не значит, что теперь надо быстро срывать штаны и бросаться в бездну порока. И что правильно не соблюдать посты. И надо принципиально плевать на все церковные правила.
Бог может и гневаться, Он и торговцев выгнал из храма. Он и покарать может. И грех всегда имеет последствия. Те или иные.
Но наша церковь – не церковь страха и кошмара. В нашей церкви Серафим Саровский встречал всех словами: «Радость моя!» И трепетали сердца, оживали и отогревались души. Отзывались на любовь и начинали любить в ответ. И не могу я поверить, что он так прямо пугал всех мертворожденными детьми.
Я верю в то, что никто и никогда не любил и не любит нас так, как Господь. Он сам умер за нас в страшных муках. А мог бы этого не делать. Ему не нужны наш страх и унижения. Он сам не погнушался «омыть нам ноги».
И если человек это услышит и поймёт, то он не сможет не отозваться на эту любовь. И он побежит в храм, будет стоять во время Евангелия, потому что сидеть уже просто не сможет, будет держать среду и пятницу, не будет пить до безумия и блудить, будет молиться, поститься, делать добрые дела. Не из страха. А потому что иначе он уже жить не захочет. Это будет его радостный дар Богу. Дар взаимной любви.
Елена Кучеренко
Источник: pravmir.ru
Еще почитать: